И как России реагировать на ратификацию Анкарой вступления Швеции в альянс

Эксперт-практик по Турции

23 января Великое Национальное Собрание Турции одобрило протокол о вступлении Швеции в Североатлантический альянс, а спустя всего два дня, 25 января, уже и президент страны Реджеп Тайип Эрдоган ратифицировал шведскую заявку.

Таким образом, последней преградой на пути Швеции в альянс остается Венгрия. Впрочем, она, после шагов со стороны Турции, оперативно отправила сигнал Западу о том, что и её решение не заставит себя долго ждать и Будапешт не стоит считать препятствием на шведском пути в НАТО.

Таким образом, «долгая дорога» Швеции в НАТО на наших глазах подходит к своему логическому завершению.

А позиция той же Турции, которая на протяжении нескольких месяцев громко выступала со своим особым, отличным от вашингтонского и брюссельского, мнением, чтобы потом в одночасье пропустить шведскую заявку, вызвала у российской публики ставший «классическим» вопрос: а что, собственно, мы наблюдали на протяжении 20 последних месяцев?

Не был ли это «очередной удар в спину России», которая после всего сказанного турками вроде как могла рассчитывать на турецкий «голос разума» в НАТО?

Ведь отечественной публике-то понятно, что именно безудержное расширение НАТО на Восток и привело к нынешней ситуации. И, со всей определенностью, нежелание Североатлантического альянса останавливаться в своих границах, даже после начала российской СВО, выводит ситуацию на новый эскалационный виток.

Перед тем как выносить какие-то оценки в отношении Турции, полезно правильно оценить ситуацию, начав с самого главного: состоявшееся вступление Финляндии и ожидаемое вхождение Швеции в НАТО — это, прежде всего, следствие изменившейся в руководстве этих стран конъюнктуры. При наличии массированной поддержки со стороны США пополнение альянса двумя новыми членами изначально было делом неизбежным и процедурным, но не сутевым. И уж точно ни Турция, ни Венгрия, даже обладая в НАТО правом вето, не могли, даже теоретически, похоронить финскую и шведские заявки, а могли лишь только их притормозить.

Тем более, что, говоря теперь уже непосредственно о Турции, во всех программных документах страны черным по белому написано, что турецкое руководство не только не возражает против расширения НАТО, а даже и приветствует его, считая положительным фактором, способствующим «росту глобальной стабильности». Мы можем с последним со своей колокольни не соглашаться, но таков официально озвученный, и не раз, взгляд турецкого руководства, о котором у нас зачастую предпочитают умалчивать.

Так что для турок ключевым вопросом было не само расширение НАТО, а условия, на которых оно возможно.

И тут, опять же, официальные документы Турции и заявления её руководителей недвусмысленно обозначили турецкую позицию, которая предельно кратко заключается в следующем.

Во-первых, НАТО — это, на взгляд Турции, не блок, обслуживающий интересы одной страны (подразумевая США). А следовательно, документально зафиксированные угрозы для НАТО должны интегральным образом складываться из угроз национальной безопасности всех стран-участниц альянса.

Если для Турции главные угрозы нацбезопасности — это Рабочая партия Курдистана (РПК) и так называемая «террористическая организация Фетхуллаха Гюлена» (ФЕТО), то это должно определенно находить своё отражение и в натовских списках угроз.

Если развить эту мысль, получится «во-вторых»: раз есть новые желающие вступить в Североатлантический альянс (в данном случае, Финляндия и Швеция), то они должны принять угрозы турецкой национальной безопасности как «свои родные» и, исходя из этого, продемонстрировать у себя дома политику по ликвидации этих угроз.

И, наконец, в-третьих: коль скоро НАТО — это военно-политический блок, то должны быть исключены ситуации, при которых внутри альянса действуют меры одних стран-участниц по ограничению военного потенциала других стран-участниц. Иными словами, Турция добивается снятия в отношении себя всех существующих ограничительных мер на поставку военно-технической продукции со стороны действительных и потенциальных членов НАТО.

Замечу, что, по всем перечисленным выше пунктам, и к Финляндии, и к Швеции, да и к НАТО в целом у Турции были многочисленные претензии.

Сохранились ли они сейчас, после того, как Турция зажгла «зеленый свет» перед двумя кандидатами в альянс? Иными словами, добилась ли Турция выполнения Финляндией и Швецией своих требований, которые были письменно зафиксированы в Мадридских соглашениях 2022 года? Вряд ли ответ на этот вопрос должен занимать широкую российскую публику. Но если отвечать кратко, то можно констатировать, что отчасти Турция шагов в свою сторону от Швеции и Финляндии добилась, а отчасти — нет. Пропорция — дискусионна…

А вот что с позицией США по отношению к турецким требованиям? Ведь вопрос ратификации Турцией двух новых членов в НАТО оказался для турецкого руководства жестко привязан к зависшим поставкам американских самолётов F-16.

Напомню, что Турция крайне нуждается в модернизации и расширении парка своих ВВС, а американский конгресс эту сделку уже много месяцев не пропускает. И решение этого вопроса, как можно оценивать, для турок было даже важнее, чем то, что делали и делают финны и шведы по Мадридским соглашениям.

После того, как меджлис и президент Турции пропустили Швецию в НАТО, «шевеление» на Капитолийском холме в сторону поставки туркам долгожданных F-16 началось. И даже можно предположить, что, в итоге, турецкий парк ВВС американской техникой всё-таки пополнится…

Но, осмелюсь спросить, где во всем изложенном выше даже намек на тот самый «голос разума в НАТО» в исполнении Турции, который бы исходил из необходимости альянсу уже остановиться в своём расширении на Восток? Правильный ответ: «Нигде!». Турция в НАТО чётко преследует свои национальные интересы, которые лишь только по странной фантазии можно назвать совпадающими или пересекающимися с российскими интересами. Так что, по трезвому размышлению, не следует видеть в российской спине «очередной турецкий нож».

К слову сказать, в самой Турции наметилась определенная, хотя и не зашкаливающая, рефлексия по поводу того, как воспримется турецкое решение в России. Тем более накануне запланированного визита президента Путина в Турцию.

И суждение турецких политических обозревателей выглядит следующим образом: Швеция — это анклав, окруженный действующими членами НАТО, не имеющий с Россией общей границы. Так что вхождение страны в альянс в военном смысле ничего для России не меняет. А с другой стороны, пусть сложные, но продуктивные отношения с Турцией (и с Венгрией) для России — важнее, чем неизбежное согласование турками (и венграми) членства Финляндии и Швеции в НАТО.

Есть такое известное выражение: «Хочешь потерять друга — попроси его о невозможном». Применительно к отношениям России и Турции это выражение трансформируется в «Хочешь потерять пусть и сложного, но партнёра — ожидай от него невозможного, да ещё и противоречащего его интересам».

Подчеркну, не было никакого «Только через мой труп!» со стороны Турции на пути Финляндии и Швеции в НАТО, а был торг с США и, говоря шире, с Западом, исключительно в рамках турецких национальных интересов, которые в данном случае «страшно далеки» от российских.

Так что ничего от Турции России изначально и не следовало ждать. Да и вообще, России ничего ни от кого не следует ждать. А если кто-то ещё чего-то ждёт, то пора уже с этим завязывать.

Ведь, что самое главное, Россия может себе такую «неожидающую» позицию позволить, действуя как глобальный игрок самостоятельно, без оглядки по сторонам. И действуя при правильном понимании того, где находится центр принятия нынешних западных решений — не в Брюсселе, не в Париже и не в Берлине. Не в Хельсинки и не в Стокгольме. И уж точно не в Будапеште и не в Анкаре.

В правильном российском целеуказании на Вашингтон — залог ответа на те вызовы, с которыми столкнулась наша страна, и не надо отвлекаться, путая причину со следствием. А с Турцией продолжаем работать дальше с трезвым учетом всех сопутствующих российско-турецким отношениям нюансов.

Автор выражает личное мнение, которое может не совпадать с позицией редакции.